ИМИДЖЕВЫЕ ПОРТРЕТЫ РОССИЙСКОЙ ОППОЗИЦИИ. Портрет третий. Геннадий Зюганов

Компания E-GENERATOR.RU продолжает серию публикаций «имиджевые портреты российской оппозиции». Для создания имиджевого портрета Г. Зюганова были отобраны его девять объемных интервью и ответов на вопросы за 2007 год. Исследование выполнено по заказу BBCRussian.com для проекта о выборах в России.

Общий объем материала (вопросы ведущих и слушателей в анализ не включались) составил около 4 печатных листов (170 тыс. знаков). Весь материал исследовался многоаспектно. Во-первых, с помощью метода контент-анализа был составлен частотный словарь политика; затем проводилась классификация слов и группировка их в смысловые блоки (например, эмоциональная сфера, интеллектуальная сфера, политические партии, личные имена и т.п.). Во-вторых, изучалась грамматическая организация высказываний, стилистические средства, в том числе и средства выразительности, средства и способы аргументации.

 

ОСНОВНЫЕ СМЫСЛЫ ОБРАЗА МИРА Г. Зюганова

(по результатам контент-анализа)

 

Наименования пространства в речи Г. Зюганова составляют 826 случаев, или 3,26 % от всех словоупотреблений (далее. – 826; 3,26 %)[i].

Для адекватного понимания и оценки картины мира человека очень важно выявить ее пространственные и временные ориентиры – то, что создает основу картины мира, заселяемую в дальнейшем интересующими людьми, заполняемую разного рода объектами, волнующими человека в первую очередь. Если сопоставить количество упоминаний пространственных объектов в речи Г. Зюганова с аналогичными объектами в речи Г. Каспарова (2,6 %) и Э. Лимонова (1,4 %), можно увидеть, что пространство волнует Г. Зюганова гораздо больше его коллег-политиков. Но это отличие не только количественное, но и качественное. Если пространство Г. Каспарова большей частью абстрактное, состоит преимущественно из абстрактных существительных регион, республика, область и т.п., а также Москвы и Петербурга, а пространство Э. Лимонова, напротив, конкретно, но, как правило, включает в себя наименование «болезненных точек», то пространство Г. Зюганова, во-первых, конкретно, во-вторых, обширно. Конечно, есть у Г. Зюганова и абстрактные имена (область (16), край (7), регион (13), района (4), губерния (1), государств (28), страна (131)). Интересно, что слово страна Г. Каспаров использует 36 раз, Э. Лимонов 39 раз. Здесь можно выделить два аспекта: 1) масштаб пространства, наиболее органичный политику (не регион, область, край, город, деревня – а страна); 2) контекст употребления слова. Г. Зюганов использует слово СТРАНА в случаях, когда 1) это слово выступает в качестве синонима слову «Россия» (наша страна, собственная страна и т.д.); 2) при обсуждении мировых проблем (отсюда частое употребление: зарубежные страны, страны СНГ, страны третьего мира и т.п.). Употребление же данного слова в двух разных контекстах создает универсальную стратегию обсуждения геополитических проблем. Таким образом, Г. Зюганов неосознанно позиционирует себя как лидера национального масштаба, для которого органичен государственный масштаб видения мировых проблем (на уровне страны), который легко рассуждает как о российских (наша страна), так и о мировых (зарубежные страны) проблемах.

Геополитическая широта при обсуждении мировых или российских проблем приобретает качества всеохватности и детализации большой степени. Так, например, Г. Зюганов называет следующие населенные пункты России: Москва (17), Ленинград (6), Питер (4), Мурманск (6), Омск (5), Орел (3), Красноярск (13), Сочи (4), Волгоград (3), Новочебоксарск (1), Самара (1), Ростов (1), Ижевск (1), Комсомольска-на-Амуре (1), Краснодар (1), Новгород (1) и еще два десятка российских городов. Достаточно детально представлены и областные, краевые, республиканские и др. образования: Орловщина (6), Ростовская область (1), Ленинградская область (4), Ставропольский край (3), Подмосковье (2), Сибирь (2), Мордовия (1), Поволжье (1), Сахалин (1), Чукотка (1), Дагестан (4), Кабардино-Балкария (1), Чечня (2). Г. Зюганов демонстрирует свою осведомленность в отношении проблем всех регионов, всех населенных пунктов страны. Подкрепляется эта осведомленность тем, что политик сам непосредственно ездил по этим регионам, городам, деревням, а не просто слышал об этих проблемах от кого-то.

Зарубежье, что вполне логично, представлено в речи политика довольно объемно:

Запад (82): Европа (22), Америка (22), США (9), Германия (8), Франции (6), Италия (1), Швеции (1), Финляндии (1), Страсбург (4), Вашингтон (2), Нью-Йорка (1), Мюнхен (1), Прибалтика (4);

Восток (41): восток (8), Азия (2), Китай (15), Вьетнам (3), Арабские Эмираты (3), Турция (2), Ирак (2), Япония (2), Бангладеш (1), Индонезия (1), Израиль (1), Шанхай (1);

Латинская Америка (21): Латинская Америка (7), Аргентина (3), Бразилия (3), Венесуэла (2), Колумбия (2), Мексика (2), Чили (2),

Африка (1): Нигерия (1);

СНГ (79): Украина (27), Белоруссия (19), Крым (13), Казахстан (4), Грузия (2), Малороссия (2), Молдавия (2), Бессарабия (2), Абхазия (1), Закавказье (1), Минск (2), Тбилиси (1) и др.

Характерной чертой Г. Зюганова является интерес к сельским регионам: деревня (20), село (18), поселок (2), райцентр (1), аул (1). Подобные номинации встречаются чаще слова ГОРОД (15) (вариант: город-миллионник (4)). В этом случае, как и прежде, мы видим особенности речи политика, апеллирующего к конкретным вещам (не просто ГОРОД, а конкретный город (Красноярск, Омск, Краснодар и т.п.). Село же в этом плане является пространственным объектом слишком малого масштаба, чтобы говорить о каждом селе в отдельности.

Виртуальное пространство является для Г. Зюганова также важным, что выглядит несколько странно особенно на фоне сопоставления с тем незначительным интересом, который проявляют к данному пространству более молодые его коллеги Г. Каспаров и Б. Немцов. В основном, в речи Г. Зюганова, конечно, встречается пространство теле- и радиоэфира, а также пресса («Эхо Москвы» (1), пресса (1), партпресса (1), Комсомолка (2), Останкино (2), газета (6), радиостанции (2), телевидение (6), телеканал (2), телеящик (1), телерепортажи (1), телевизор (1)). В то же время, несмотря на всю консервативность, свойственную пожилым людям, видно, что Г. Зюганов осваивает возможности Интернета: интернет (4), сайт (5), интернет-сайт (1), РБК (сайт РБК) (3).

Группа Время (561; 2,22 %) также достаточно объемна и состоит, в частности, из Настоящего (182) сейчас (87), сегодня (44), теперь (18), нынешнее (15), современная (10) и др.; Прошлого (53) прошлое (14), недавно (18), прежде (13), вчера (4) и др.; Будущего (26) завтра (19), будущего (7). Как и в случаях с Г. Каспаровым и Э. Лимоновым, настоящее время преобладает, хотя большую роль играет и прошедшее время, т.к. Г. Зюганову постоянно приходится отвечать на вопросы, связанные с советским периодом российской истории.

Если рассматривать временной ритм политика, обращает на себя внимание использование временных отрезков большой исторической протяженности (14): век (11), столетие (3). Для сравнения Г. Каспаров ни разу не употребил подобные слова, Э. Лимонов использовал их 5 раз, а Б. Немцов лишь один раз. Т.е. и в данном случае мы видим стремление встроить современную ситуацию в некоторый эпохальный контекст. Интересно, что Г. Зюганов чаще использует слово ЛЕТ (75), а не слово ГОД (69) – для сравнения: Г. Каспаров (лет (3), год (28)), Э. Лимонов (лет (36), год (44)), Б. Немцов (лет (25), год (42)). ЛЕТ = нескольким ГОДам. Видно, что ритм времени Г. Зюганова малодифференцированный, более неспешный, нежели у остальных из рассмотренных нами политиков. Наиболее частый временной ритм наблюдается у Г. Каспарова (самые частотные слова – слова, называющие месяцы).

Люди (690; 2,72 %) представлены в картине мира Г. Зюганова многоаспектно: есть и абстрактные слова, называющие человека или группу лиц, и слова, обозначающие представителей российской власти; люди называются по сфере их занятости, национальной принадлежности, родственным связям, политико-идеологической принадлежности и мн. др.

Абстрактные наименования традиционно включают следующие слова: люди (47), общество (7), население (16), избиратели (16), народ (13), граждане (12), человек (71), жители (1), человечество (2). Обращает на себя внимание употребление слова НАРОД (достаточно часто, но почти в 3,7 раза реже, чем это слово встречается у Э. Лимонова и в 4,4 раза реже, чем и Б. Немцова). Отметим, что словом НАРОД обозначают не столько социальную, сколько социально-духовную общность людей. Поэтому несколько странно, что Г. Зюганов при его общей установке на следование нравственным, культурным, духовным канонам редко использует данное слово.

Самой большой группой, обозначающей людей, является Сфера занятости. Здесь дается список слов, называющих самые разнообразные профессии (и должности) от железнодорожника (1), ракетчика (1) и фермера (1) до людей «творческих» профессий (художника (2), режиссера (2) / кинорежиссёра (1)). Заметно достаточно частое обращение к людям «бюджетных» профессий: учителя (19), врачи (2), педагоги (1), бюджетники (2), учительница (1), учитель-универсал (1)); «присутствуют» люди рабочих профессий и крестьянства: рабочие (4), крестьянин (3), фермер (1); люди, занятые в интеллектуальной сфере: инженера-естественник (1), инженер (5); профессионалы PR и СМИ: журналист (5), культпросветработник (1), телевизионщик (1), пресс-секретарь (1); представители судебно-правовой и военной сферы: адвокат (1), юрист (1), прокурор (1), полицейские (2), генерал (2), полковник (2), офицер (2), солдат (4), летчик (1), силовик (1); учащиеся: студент (5), школьники (1), ученик (12); предприниматели: бизнесмены (2); политики: политик (5) и др. Такая разносторонность свидетельствует о стремлении Г. Зюганова представлять интересы людей всех профессий; сам политик в ходе бесед подчеркивает, что знаком с проблемами, существующими в разных сферах деятельности, и стремится отстаивать интересы человека, занятого в каждой сфере.

Важной группой у Г. Зюганова являются Родственные связи, представляющие семейные ценности и показывающие их значимость для политика. Здесь встречаются как ближние родственники: семья (16), мать (4), мама (3), матери (9), отец (5), папа (2), родители (4), близнецы-братья (1), сын (4), дед (2), внук (3); так и дальние родственники: племянница (1), дядя (5). Кроме того, очень частотны слова дети (23) и ребенок (10).

Остальные группы обозначают людей по их политико-идеологической принадлежности (коммунисты (11), комсомольцы (2), жириновцы (1), единороссы (1), социалисты (4), либералы (1)), половозрастной отнесенности (женщина (11), мужчина (1), старики (5), дивчина (1) и др.).

Таким образом, Г. Зюганов представляет «человекоразмерный мир» многоаспектно, центральной характеристикой человека является его профессиональная отнесенность (что вполне органично для коммунистической идеологии, считающей труд главной добродетелью). Большую роль играют и семейные ценности, причем семья не исчерпывается родителями и детьми.

Личные имена (375; 1,48 %) представляют известных в самых разных областях людей. Из представителей российской власти дореволюционного периода Г. Зюганов называет только Петра I (1), зато упоминаются почти все руководители Советского государства Ленин (12), Сталин (3), Хрущев (1), Горбачев (3). Наиболее частотны упоминания современных руководителей: Ельцин (18), Путин (49). Интересно, что по числу упоминаний Путина в исследованных речах политиков Э. Лимонова и Б. Немцова наблюдается почти одинаковая картина: 34 и 37 соответственно; но составленная нами выборка ответов Г. Зюганова почти в 1,5 раза превышает объем выборки остальных политиков, поэтому плотность употребления имени Президента почти одна и та же. Исключение составляет Г. Каспаров, у которого слово ПУТИН встречается только 22 раза.

Если все же в отношении современного главы государства ситуация почти одинакова, то с упоминанием других руководителей показатели сильно различаются. В речи Г. Каспарова почти совсем не встречаются такие имена, как Миронов, Грызлов, Медведев, Иванов и др.; Э. Лимонов акцентирует наше внимание на фигурах Медведева и Иванова как претендентах (до назначения Зубкова) на «пост Преемника». В речи Г. Зюганова наиболее часто упоминается Миронов (31) – остальные гораздо реже: Грызлов (14), Медведев (11), Иванов (6). Г. Зюганова больше волнует не основной соперник (Единая Россия и в ту пору ее лидер Б. Грызлов), а «небритый социализм» Миронова (выражение Г. Зюганова). С. Миронов расценивается Г. Зюгановым как основная угроза его партии, поскольку может «увести» часть электората КПРФ. Стоит отметить, что С. Миронов сам проявлял порой весьма странную активность по отношению к КПРФ: достаточно вспомнить призыв к Г. Зюганову объединить КПРФ и Справедливую Россию. Остальные представители российской власти упоминаются реже и всегда в критической модальности. Экономический блок критикуется больше всего (Кудрин (6), Греф (3)), затем следует образование (Фурсенко (3)), медицина (Зурабов (3)) и ЖКХ (Яковлев (2)).

Имена политиков довольно частотны, из них преобладают Касьянов (21), которого Г. Зюганов критикует даже больше В. Путина, и Жириновский (24), в некотором смысле антипод Г. Зюганова. В отличие от многих партийных руководителей Г. Зюганов активно упоминает людей, входящих в его команду: Харитонов (7), Алферов (6), Мельников (6), Маслюков (6), Савицкая (4), Илюхин (1), Стародубцев (1), Плетнева (1) и мн. др. (Заметим, что слово Я он произносит 247 раз, а слово МЫ 268 раз.) Здесь проявляется стратегия, направленная на то, чтобы представить КПРФ командой профессионалов, объединяющей самые разнообразные сферы человеческой деятельности. В качестве противоположной можно отметить стратегию Единой России, сделавшей В. Путина единственным представителем партии на федеральном уровне. Кроме того, в речи руководителей партии власти редко встречаются упоминания кого-нибудь из ее представителей «ниже по рангу». Г. Зюганов же позиционирует КПРФ как партию, в которой много интеллектуалов и творческой интеллигенции (Алферов (6), Бортко (2), Пугач (1), Губенко (1)), хотя его аргументы и способ их подачи для интеллигенции вряд ли можно считать убедительными (см. ниже).

В то же время Г. Зюганов подкрепляет свою аргументацию постоянной ссылкой на разработанные КПРФ Планы и проекты (220): план (10), программа (43), проект (14), стратегии (4), сценарии (2) и мн. др., а также усиливает убедительность за счет слов, исключающих сомнение в правильности его позиции: абсолютно (12), очевидно (2), конечно (10), необходимо (9), неизбежно (7). Очень часто использует Г. Зюганов и слово МОЧЬ (могу, можем) (109), подчеркивающее возможность его партии реализовать все задуманные Планы и проекты. Оттенки сомнения практически не присутствуют в речи политика (возможно (46), кажется (3)), что является характерной чертой политической речи, направленной на убеждение массовой аудитории. Интересно, что по данным показателям Г. Зюганов значительно уступает Б. Немцову и Г. Каспарову, в речи которых больше слов, выражающих убеждение, и почти отсутствуют слова, подчеркивающие сомнение. Т.е. Г. Зюганову волюнтаризм (как некая черта политика) свойствен в меньшей степени. Э. Лимонов здесь стоит особняком: несмотря на свой радикализм, он оставляет возможность альтернативной трактовки событий, фактов, о которых говорит. Здесь, видимо, он проявляется не как политик, а как писатель и мыслитель.

Среди остальных имен в речи Г. Зюганова встречаются руководители зарубежных стран как импонирующие ему в силу их идейной близости (Чавес (5), Кастро (2), Дэн Сяо Пин (1)), так и наиболее враждебные ему (Ющенко (8), Буш (6), Саакашвили (1)).

Предприниматели представлены только Березовским (1) и Быковым (3), что может восприниматься как сложившийся у Г. Зюганова негативный образ предпринимателя. Очевидно, такая позиция настораживает бизнес («все поделить»), способна отталкивать его от КПРФ (политика властей, направленная на запрет финансирования оппозиционных партий российским бизнесом, является другим «отталкивающим» фактором). Специально заметим, что Г. Зюганов нигде не говорит об отмене частной собственности и тотальной национализации, он даже отмечает, что в партию вступило много предпринимателей. Однако позитивных примеров участия бизнеса в социально-политической жизни страны он не приводит, что, собственно, и позволяет его упрекнуть в неискренности.

Таким образом, Г. Зюганов, как это свойственно политикам, делит мир на чужих (современная российская власть, ряд западных и прозападных руководителей) и своих (представители КПРФ, советские лидеры, идейно близкие руководители зарубежных стран и представители творческой интеллигенции). Отдельно существует мир бизнеса, с которым у Г. Зюганова пока складываются противоречивые отношения.

Социально-экономическая сфера (956; 3,78 %) представляет собой самую объемную группу слов. Для сравнения: в речи Г. Каспарова и Э. Лимонова эта сфера почти незначима, поскольку основным предметом критики Г. Каспарова является нарушение прав человека, а предметом критики Э. Лимонова – угроза физической и экзистенциальной свободе.

Таким образом, Г. Зюганов сосредоточивает свою критику на состоянии социально-экономической сферы, что актуально для большинства граждан России (к сожалению, проблема нарушения прав человека заботит меньшее число россиян, а о существовании экзистенциальной свободы большинство и не слышало). Кроме того, здесь проявляется упоминаемая выше особенность мышления Г. Зюганова – предельно конкретного, фактуального.

Социально-экономическая сфера у Г. Зюганова представлена многопланово. Так, достаточно частотны слова, обозначающие формы ведения бизнеса и экономические объекты: завод (12), предприятие (8), гостиница (2), колхозы (1), совхозы (1), банки (5), фонды (1) и пр. Говорится и о разнообразных секторах экономики: производство (13), промышленность (9), инфраструктура (9), индустрия (2), строительство (2), энергетика (2), торговля (4) и др. Г. Зюганов часто использует слова, обозначающие такие экономические понятия, как инфляция (4), рентабельность (2), финансирование (2), ценообразование (1), бизнес (6), налог (6), комиссии (8), кредиты (1), госсобственность (10), бизнес-проект (1), бизнес-план (1) и мн. др. Политик упоминает и конкретные объекты, такие как трубопровод (3), нефтепровод (1), электросети (1), трубы (9), Бурейская ГЭС (1), больницы (4), комбайны (1), дороги (10) и мн. др. При этом Г. Зюганов активно прибегает к количественным данным, оперирует цифрами, единицами измерения: миллиарды (22), триллион (2), тысячи (50), миллионы (30), баррель (1), тонн (9) и мн. др.

Т.е. политик активно позиционирует себя как профессионала, разбирающего в сложных вопросах экономической деятельности.

Кроме того, Г. Зюганов показывает большую осведомленность в вопросах государственных ресурсов и денежных средств. В его ответах мы встречаем рассуждения о газе (9), нефти (9), золоте (2), алмазах (1), золотовалютных ресурсах (4), лесе (5), черноземе (3), земле (как ресурсе) (5), воде (как ресурсе) (8), бензине (3), руде (1), энергоносителях (5), электроэнергии (1), деньгах (41), рублях (18), долларах (5); продовольствии (4), урожае (4), хлебе (7), и даже (!) о молоке (1), мясе (1), масле (3), и рыбе (1).

Политик много говорит о ценообразовании, бюджете и оплате труда: цены (30), бюджет (31), пенсии (24), зарплаты (15), пособия (6), стипендии (1) и др.

Такая экономическая компетентность становится основой для правомерности критических суждений о состоянии и реформах социальной сферы.

Наиболее объемная часть критических высказываний и рекомендаций посвящена Науке и образованию. Можно утверждать, что никто другой из проанализированных нами политиков не уделяет данной сфере столько внимания. Критикуется современное состояние дел и реформы в этой сфере, говорится о необходимости развивать науку, образование, создавать новую инфраструктуру для возможности самого технологического роста (образование (26), наука (14), университет (5), вуз (5), технологии (11), космодром (3), наукоемкий (2), академия (4) и мн. др.). Далее по накалу критики следует критика реформ ЖКХ (ЖКХ (+жилье) (7), коммуналка (12) и др.) и положения дел в здравоохранении (медицина (2), здравоохранение (+здоровье) (6) и др.). Критикуется и политика властей в области культуры (17).

Критика реформ социальной сферы сопровождается критикой основных экономических реформ (акций), проведенных правительством В. Путина и его предшественниками: монетизация (8), автогражданка (7), приватизация (2) и др. Г. Зюганов «показывает» и последствия (в том числе и возможные в будущем) данных реформ: обесцененный (2), вздорожание (2), крахом (1), кризис (1), дефолт (2), неэффективный (3) и др.

Критика социально-экономической сферы в сфере политической становится выражением резко оппозиционных настроений. Отсюда появляются группы слов, связанных с Оппозиционностью (31) (оппозиция (2), оппозиционная (5), протест (6), протестуем (2) и др.),  Борьбой (49) (борьба (9), бороться (5), противники (2), защищать (10) т др.), доступными формами выражения протеста (27) (митинг (4), марш-шествие (1), акции (15), листовки (1), манифестации (1) и др.). Оппозиционность в России с позиции Г. Зюганова (как и других оппозиционных лидеров) связана с проведением Репрессий (20) (тюрьмы (2), судить (2), посадить (5), репрессировать (2), сидеть (заключение) (3) и др.), а также Страхом и тревогой за свое существование (19) (боюсь (1), боятся (1), пугает (2), опасно (5), испугали (1), запугивали (1), страшна (4) и др.).

Вообще темы разрушения (19) и смерти (24) оказываются актуальны для Г. Зюганова (то же можно отметить и для остальных политиков): мертвый (2), помер (4), хоронили (2), гибель (1), убийства (2), вымирание (3), распад (2), уничтожение (2), разрушение (1), разрушительный (2) и мн. др. Связано это с коррупцией во власти, а также с ростом преступности в стране: коррупция (5), коррумпированный (4), криминальный (4), преступность (3), рэкет (2), грабеж (2), мафия (1), преступление (3) и мн. др. Коррупция во власти поднимает актуальную для России тему: тему воровства (20) и бедственных (18) последствия его для народа: воровство (2), воровал (3), разворовал (4), украл (2), наворованной (1), бедствует (1), нищенствует (1), бедные (3), голод (1), обобрали (1) и мн. др. В эти моменты Г. Зюганов выходит на уровень критики дурного в человеке (23), среди которого встречается лицемерие (1), хамство (3), наглость (1), подхалимство (1), предательство (2) и др. Отдельным блоком выделяется лживость, а сама тема Лжи, обмана (45) становится здесь одной из наиболее важных: ложь (5), лживые (1), лукавить (1), лукавство (1), фальсификация (2), обманул (1), неправда (1), обманутые (2) и др., в том числе и в грубой форме: врать (9), врет (7), дурачить (1), надувают (1), надули (1), надурить (1), мухлевать (1), обдурить (1). Тема Лжи сопровождается критикой ее носителей, причем, критика порой в силу своей эмоциональности приобретает просторечные формы: брехня (1), вякнул (1), валяйте (1), изгадили (1), лизал (зад) (1), прикидывается (1), примазываетесь (1), присосаться (1), заплевали (2), семигинщина (1) и мн. др. Данная тема, как мы видим, является для Г. Зюганова довольно болезненной, т.к. КПРФ (как и другие оппозиционные партии), не имея выхода к общероссийским СМИ, оказывается в состоянии сильного информационного давления со стороны правящей элиты. Особенно актуальной тема Лжи становится в связи с проведением парламентских Выборов (239), которым, как и другие оппозиционные лидеры, Г. Зюганов придает большое значение: голосуем (21), голосование (12), избирательной (5), проголосует (3), довыборы (1), голос (12), голоса (10), предвыборную (2), выбор (55), бюллетенем (8), избирателей (16), голосовал (40) и мн. др.

Из всех оставшихся смысловых полей остановимся на словах, обозначающих Перемещение (153) человека в пространстве. Это довольно частотная группа слов, свойственных только речи Г. Зюганова. Часто с их помощью он обозначает собственные перемещения в пространстве, например, «Я приехал посмотреть как выборная кампания в Липецкой области»; «Я лично ездил в Крым поддержать местное население» и перемещения других людей «Харитонов ездил по области» и др. Но часто Г. Зюганов использует слова со значением перемещения в переносном (метафорическом) значении, где создаваемые метафоры являются крайне избитыми, клишированными фразами: например, свойственное советской риторике уподобление движения в пространстве и прогресса, например, «Идти вперед» (название книги), «Если вы хотите двигаться вперед...», «Иначе невозможно двигаться вперед...» и мн. др. Таким образом, основой построения образных выражений в речи Г. Зюганова зачастую служит речевое клише.

 

ОБРАЗ МИРА И ПРИНЦИПЫ МЫШЛЕНИЯ

 

Стилистические средства, которые использует Г. Зюганов в своей речи, выдают в нем явную установку (сознательную или неосознанную) на «простой народ», т.е. большинство, поэтому он пытается быть максимально понятным. С чем связывается в речевом пространстве политика эта понятность? Первое, что обращает на себя внимание, – это обилие разговорных и просторечных слов, т.е. в публичных выступлениях Г. Зюганов зачастую использует слова, которые встречаются в обыденных ситуациях, в повседневности: «Не случайно на левый фланг прыгнули практически все, начиная от Жириновского, я уж не говорю о Миронове, и, кончая целым рядом новых образований, типа Семигина, потому что эти идеи в цене, все остальное заплевано, истоптано и дискредитировано»; «Недавно сидит один толковый, деловой человек. <…> Он говорит: я раньше за Вас не голосовал. В этот раз я буду. Я говорю: скажи почему? Он говорит: в думе нужна оппозиция. Иначе полицейщина и бандитская малина изнасилуют страну окончательно. А, во-вторых, у Вас в команде немало толковых людей, способных управлять, и способных дело делать»; «Обязательно сговор. Потому что стали вздувать даже на то, на что не стоило вздувать цены. Видя, что на халяву можно поднажиться».

Это не значит, что политик не владеет литературной речью, однако, очевидно, что разговор о нуждах людей, выражение своего отношения к происходящему и к «виновным» в этом, а также объяснение того, что с позиции коммунистов необходимо сделать для исправления ситуации, он предпочитает вести пользуясь языком социальных низов.

Одной из очевидных возможных причин подобной речевой стратегии является риторическая традиция советских времен, перенятая Г. Зюгановым как образец, эта традиция предполагала ориентацию на «народ», который полагался восприимчивым к суровой простоте выражения мыслей, умеренной (а в некоторых случаях и неумеренной) грубости в адрес врагов, неблагоприятных обстоятельств, которая вызывала эмоциональный отклик, и т.п. И действительно, просторечные выражения повышают экспрессивность речи Г. Зюганова, той же цели служит разговорный синтаксис – т.е. построение фраз, свойственное просторечному варианту речи (неполные, нераспространенные конструкции, измененный порядок слов и т.п.): «Я вот недавно был на совете, Путин же проводил. Я говорю: скажите, почему Ваш министр сидит сейчас Фурсенко, он остался. 2,5 миллиона детей не пошли в школу 1 сентября»; «Мюнхенская речь Путина, я бы под ней подписался. Но если бы он ее произнес 7 лет назад, а не вот здесь в конце». Когда эмоции достигают особого накала, даже осуществляется, мы бы сказали, символическое переключение на «ты»: «Когда ты зависишь от того же Запада на 46% по продовольствию, ты можешь любые речи произносить, но ты ешь чужой хлеб, чужое мясо, а это не воля. Поэтому ты должен выстраивать внешнюю политику, укрепляя внутри страны все. Тогда тебя будут слушать и на мировой арене».

В подчеркнуто разговорное пространство речи Г. Зюганова включены и другие средства выразительности – параллельные конструкции, повторы, риторические вопросы, восклицания – но создается ощущение, что они не определяют ритм и общий рисунок развития речи, а лишь дополняют эффект, уже сформированный разговорно-просторечными конструкциями.

Интересен в этом отношении факт неоригинальности избираемых политиком средств выразительности, хотя, очевидно, он стремится сделать свою речь яркой и с помощью метафор, антитез, ярких эпитетов (мы видим здесь речевую стратегию опытного политика). Но основная часть образных средств и речевых приемов Г. Зюганова не выходит за рамки языковых штампов, принятых в советское время. Многочисленность этих штампов, несомненно, отпугивает часть творческой интеллигенции, т.к. для подобной аудитории очевидна несостыковка между мотивами использования этих штампов (сделать речь более убедительной) и результатом (потерявшие смысл напыщенные – пустые и звонкие – фразы советской риторики). Эта несостыковка вызывает недоверие и по отношению к исходным мотивам. Примеры пугающего сгущения штампов: «Оглушенные жаждой сиюминутной наживы, политики, посредством желтой и полностью купленной прессы, под диктовку дяди Сэма, усиленно пропагандируют лживые истины, вводя в заблуждение братские народы соседних стран»; «Сегодня политика Ющенко нацелена на то, чтобы выдавить Россию из Крыма. Считаю такую политику безответственной и, главное, бесперспективной. Российский флот был и будет в Крыму, а город русской славы Севастополь всегда останется под надежной защитой России»; «По главной улице страны, Горького – Тверской, пройдут многотысячной колонной представители всех партий левых планеты. Будут там представители городов и сел нашей державы».

В речи Г. Зюганова присутствует также очень большое количество выражений, в которых патетический штамп соединяется с просторечным словом или словосочетанием, что еще усугубляет и без того сильный риторический просчет: «Тот же, допустим, губернатор Яковлев, когда шел, и Собчак, для нас был предпочтительнее Яковлев, и мы его тогда поддерживали, и он вообще отработал честно и многое сделал для того, чтобы антикоммунизм сдох (просторечие) на священной ленинградской земле (патетический штамп)»; «…местные власти просто взрывают республику, растаптывая волеизъявление граждан (штамп) и вытирая об них ноги (просторечная метафора)»; «Если взять масло, три монополиста производят все масло. Втроем собрались, договорились, цены вдвое взмыли (цены на масло – бытовая тематика; взмыть – слово, принадлежащее к высокому стилю – часто использовалось в советской риторике)».

На этом фоне немногочисленные удачные выражения смотрятся случайностью, тем более они зачастую представляют собой или цитаты (как «небритый социализм» – о С. Миронове и его деятельности: «Ну, мне очень понравилось, как один толковый рабочий сказал: «Кому нужен этот небритый социализм?»), или остроумно трансформированное устойчивое выражение, поговорку, распространенный в политической среде каламбур: «…страна должна стоять на левоцентристской ноге…»; «К этой пуговице пришивать наш кафтан вы предлагаете»; «Уже однажды под разговоры о перестройке и улучшении социализма нам организовали перестрелку и развал единого могучего Советского государства».

Таким образом, опять-таки образные средства не столько самостоятельно усиливают эффект от произнесенной речи, сколько акцентируют внимание на просторечном внеэстетизме высказываний Г. Зюганова, т.е. для политика эмоциональность и коммуникативная прагматика речи (понятность для большинства) оказывается реально важнее ее эстетики. Эстетика же игнорируется как, видимо, ненужное для полноценной коммуникации усложнение речевой реальности.

Мы считаем, подобного рода установка на простоту уже не просто дань советской риторике (советские риторы все же сначала придумали те выражения, которые после стали штампами), это отражение актуального для Г. Зюганова способа организации коммуникативного пространства, органичного для него представления о себе как субъекте говорения. Это и отражение сложившегося у него образа адресата речи. Установка на простоту и коммуникативную прагматику выдает предпочтительное соотношение между говорящим и его аудиторией такое же, как между учителем и обучаемыми. В целом, адресат речи Г. Зюганова отличается простотой, нетребовательностью к риторическим изыскам, скромной осведомленностью в сфере экономики и политики, но уважающий тех, кто обладает таким знанием и может ему объяснить, что к чему, ответить на его вопросы. Однако он сам обладает достаточно большим жизненным опытом и здравым смыслом, а также конкретным мышлением, поэтому не доверяет рассуждениям о законах экономики, о конъюнктуре, о свободах и правах. Ему нужна конкретика, свидетельство того, что понимаются именно его проблемы, и указание способов их решения. Словесные эксперименты, предложения испробовать новые формы политических, экономических отношений для такого адресата – чужды, альтернативные варианты решения проблемы, требующие самостоятельности и мобильности, также вызывают настороженность. В этой связи речевые штампы – тот язык, который понятен им более всего. Что касается штампов советской поры, то они напрямую указывают на самого благодарного адресата речей Г. Зюганова, - это пожилые люди.

Сам политик как субъект речи предельно корректен в отношении к своему собеседнику, уважителен, однако, в целом, для него характерна позиция поучения, разъяснения, позиция не предполагающая от аудитории интеллектуального поиска – говорящий сообщает, что нужно делать, как исправить ситуацию, все остальное – как бы признается несущественным и несуществующим. Подобная позиция (позиция учителя, позиция «над») устанавливается, прежде всего, в уважительно-участливом отношении к собеседнику, сразу распределяющем деятельностно-коммуникативные роли между говорящим и слушающим: у слушающего проблемы, говорящий берется их решить. Часто уже вначале диалога политик задает положительный эмоциональный фон тем, что говорит комплимент собеседнику, хвалит его за что-либо. Тем самым он демонстрирует личную заинтересованность во внимании собеседника и показывает, что осведомлен о каких-либо его делах, качествах и т.п.: «…местные власти просто взрывают республику, растаптывая волеизъявление граждан и вытирая об них ноги. Мы не можем допустить этого, это очень трудолюбивые, умные и очень добросовестные люди»; «Мы вас приглашаем завтра. Как это редко. Мы каждые две недели проводим мощные акции. Первого – самый многотысячный, 9-го – 50 тысяч человек было, 1 июня – в защиту детей. Против коммуналки, точечной застройки, завтра в 17.30 приглашаем вас, обаятельных женщин на наш митинг против лжи на телевидении».

Слушатели, не признающие за Г. Зюгановым органично принимаемой им роли учителя, воспринимаются с некоторой эмоциональной напряженностью, общение с ними осуществляется с вызовом, но при этом идет активная апелляция к их здравому смыслу (раз они считают, что сами могут разобраться в ситуации): приводятся факты, негативно характеризующие современную власть, и констатируется необходимость поддерживать наиболее сильную оппозицию, несмотря на какие-то разногласия: «И избирателю придется выбирать в этом жестком противостоянии. Потому что все остальное или потерянные голоса…»; «В данном случае, если кому не нравится нынешний курс и нынешняя политика – есть один смысл – голосовать и поддерживать КПРФ. Все остальное – пропавшие голоса. Или эти голоса потом при дележке припишут той же самой преимущественно «Единой России»; «Поэтому в данном случае те, кто еще вчера голосовал за ЛДПР или «Единую Россию» должны 10 раз подумать, если нравится нынешний курс, валяйте».

Уважение к собеседнику Г. Зюгановым демонстрируется и в более нейтральной и объективной форме: его речь максимально наполнена конкретикой, фактами, цифрами, он пытается познакомить собеседников со всеми обстоятельствами, обусловливающими современное положение вещей в нашей стране. Информация, которой владеет политик, многоаспектна, его рассуждения показывают, что он знаком со многими насущными проблемами, что он знает все слабые стороны и проигрышные поступки оппонентов (прежде всего, партии власти), в этом отношении он явно обладает большим риторическим преимуществом. Все факты подаются аналитически, в том числе, вписываются в контексты – сравниваются с ситуациями, сложившимися в других странах (наиболее часто), сопоставляются с реалиями отечественной и мировой истории и т.п.: «Есть еще один фактор. К 2015 году в США будет проживать 313 млн. человек, в Китае 1,4 млрд., в объединенной Европе до 500 млн., а в России 130-135 млн. Этого явно недостаточно, чтобы контролировать наше обширное пространство. Поэтому, России необходимо вести сбалансированную и выверенную политику, создавая благоприятные условия для своего развития»; «Сегодня во Франции социализма в 50 раз больше, чем в России. Изучали опыт скандинавских стран. Ездили, изучили подробно опыт Китая. Китаю удалось соединить государственное регулирование, рыночный механизмы, новые технологии, кадровую политику, и не упустить из рук информационные рычаги и многое другое. 28 лет подряд дает самые высокие темпы экономического развития в мире под красным флагом. 20 автомобильных заводов построили, четвертый космодром достраивают. 30 000 хайвэев дорог, лучше германских. <…> Посмотрите, сколько баланса Япония делает. По каждому изделию практически. А немцы посмотрите, как машины изготавливают. На 10 лет вперед программа прописана в деталях. А у нас. Вот сегодня бюджетный комитет написал, 400 миллиардов рублей лежат мертвым капиталом. 170 миллиардов дали на строительство новое. Ни одного проекта в портфеле у правительства нет».

Программы своей партии Г. Зюганов также освещает с предельной конкретностью, либо указывает, где можно познакомиться с планами компартии: «Ну, вот мы сейчас опубликовали информационный бюллетень на сайте. Там 7 шагов к возрождению страны. Прописаны в деталях. Что можно сделать в промышленности, в экономике, в финансах, в строительстве. Что надо сделать в обеспечении обороноспособности, в образовании для всех, борьба с коррупцией. Там прописано в деталях».

Но предоставляя факты, Г. Зюганов-ритор в соответствии с логикой «учительствования» дает и все выводы не просто в готовом, сформулированном виде (это так или иначе пытаются сделать все политики), но и интонационно, композиционно, на уровне аргументации показывает, что эти выводы – носят не статус следствий, которые можно вывести самому из исходных посылок или опровергнуть их. Выводы подаются как такие же факты, как и ранее упомянутые, необходимое знание об этих выводах, как и о других фактах, – действительно, ранее неизвестных слушателю, имеет только говорящий и поэтому их надо четко усвоить именно в преподанном виде. Так, в речевом пространстве, формируемом Г. Зюгановым, действует следующая аргументационная логика: Я, субъект речи, в деталях ознакомлен с ситуацией, со всеми сопутствующими обстоятельствами; я излагаю эти факты собеседнику; мое знание фактов помогает мне их анализировать и делать выводы; я излагаю выводы собеседнику; для собеседника факты и мои выводы – однопорядковая информация; собеседник принимает к сведению всю информацию, которую я ему подробно и грамотно излагаю. Такая коммуникативная модель, возможно, парадоксальным образом, соединяет в себе и доверие и недоверие к собеседнику, и активность и пассивность его как слушателя, он ценен как будущий союзник, но максимально нейтрализуется как критик.

Подобная коммуникативная стратегия обусловливает сами способы аргументации, которые использует Г. Зюганов. Ведущей, конечно, оказывается эмпирическая аргументация, обращение к опыту – своему, однопартийцев и слушателей, обилие фактов, имен, цифр.

Очень активно используется также аргумент «к здравому смыслу», с помощью которого утверждается правильность самого хода рассуждений политика и, соответственно, увеличение степени доверия ко всем его выводам: «Россия – самый крупный осколок некогда единой советской сверхдержавы, и необходимо трезво осознавать, что ни одно другое государство на этом пространстве не может эффективно развиваться без России, не выстраивая с ней взаимовыгодного сотрудничества на основе общего интереса. Мы приветствуем создание союза России, Украины, Белоруссии и, может быть, Казахстана для совместного построения будущего и противодействия внешним угрозам. Без такого взаимодействия никакой суверенной перспективы у данных государств нет»; «Но Крыму не нужны военные учения, ему нужны инвестиции, восстановление инфраструктур, чтобы наши дети могли там отдыхать и лечиться, а не ездить для этого в Турцию. Вот в этом и состоит большая политика – в защите интересов детей и внуков, рассчитанная на сотни лет вперед, а не в достижении сиюминутных целей».

Но очевидно, что некоторые выводы, сделанные Г. Зюгановым, на основе сопоставления фактов и с помощью здравого смысла, имеют альтернативу (а то и несколько), однако, политик риторически делает вид, что второго вывода не может быть: «Говорят о преемственности власти и обновлении. Но мы должны помнить, что обновление и симуляция обновления – разные вещи. Уже однажды под разговоры о перестройке и улучшении социализма нам организовали перестрелку и развал единого могучего Советского государства, которое было гарантом стабильности на всей планете и достойной жизни каждого из нас» (в тезисе содержится несколько неоднозначно решаемых моментов – о перестройке, о причинах развала и хаоса постперестроечного времени и т.п.); «С кем объединяться? Господин Касьянов предлагает нам либеральные реформы, которые для России закончились потерей 15 млн. граждан. Уничтожением 70 тысяч производства» (явный сбой в причинно-следственных связях: предлагаемые реформы намеренно смешиваются с прошлой деятельностью Касьянова, да и сама оценка его деятельности – не однозначна); и т.п. Часто в спорных фрагментах речи увеличивается общая экспрессия, количество «общих фраз», штампов, патетики, – т.е. становятся необходимыми дополнительные средства убеждения – образные, стилистические (те, которые в речи Г. Зюганова не являются «сильной позицией», и потому усугубляют ситуацию риторической двойственности).

Коммуникативная модель наставника обусловливает и наиболее распространенный вариант некорректного типа аргументации, используемого Г. Зюгановым – «чтения в сердцах». В мире политики вообще довольно часто прибегают к «переходу на личности» для того, чтобы дискредитировать позицию оппонента. Вариант, характерный для Г. Зюганова показателен: общая объективная осведомленность политика в разных областях современной жизни, в деятельности своих оппонентов риторически приравнивается к осведомленности в тайных мотивах поступков этих оппонентов. Соответственно, инерция доверия, образованная объективными обстоятельствами, переносится в сферу недоказуемого: «Как с ним объединяться, когда он 4 года сто процентов поддерживал партию власти. И является ее новым порождением. Он специально заговорил о левой идее, о социализме только для того чтобы еще раз надурить избирателя»; «Американцам нужны украинские хлопцы для войны в Ираке, и гарные дивчины, которые бы у них прибирались».

Дополнительным фактором, поддерживающим менторскую направленность речей Г. Зюганова, становится общая модальность его речевого пространства, (т.е. отношение к тому, о чем он говорит). Нет ничего удивительного, что модальность убежденности, уверенности преобладает в речах политика, утверждения о возможностях компартии качественно изменить ситуацию оставляют далеко позади все фразы, предполагающие мнения, предположения, а тем более сомнения: «Я считаю, что мы здесь не только можем восстановить порядок, но и обязаны это сделать, иначе выборы теряют всякий элементарный смысл»; «Но, вместе складывая усилия, мы можем получить хороший результат»; «Но уверен, что мы сумеем отстоять и защитить себя. Наша партия идейно убежденная, крепкая, с многомиллионным отрядом сторонников».

Таким образом, образно-стилистические средства, характерные для речевого пространства Г. Зюганова, а также предпочитаемые им способы построения аргументов указывают на него как на политика-ментора, не воспринимающего индивидуальный поиск и экспериментаторскую деятельность как конструктивные компоненты общественной жизни, и политика-консерватора, который сам не склонен экспериментировать. Но с другой стороны, он демонстрирует богатый политический и житейский опыт, высокую степень заинтересованности в жизни конкретных обыкновенных людей, в обретении ими определенных благ.

 

В заключении остановимся на основных выводах, сделанных в процессе анализа спонтанной речи (интервью, ответы на вопросы аудитории) Г. Зюганова.

 

РЕЗЮМЕ

 

Значимая группа слов в речи Г. Зюганова обозначает пространство, которое, во-первых, конкретно, во-вторых, обширно. Из абстрактных обозначений пространства политик часто использует слово СТРАНА как синоним слову «Россия» или при обсуждении мировых проблем. Т.е. Г. Зюганов позиционирует себя как лидера национального масштаба, для которого органичен государственный масштаб видения мировых проблем, и который легко рассуждает как о российских, так и о мировых проблемах. Г. Зюганов демонстрирует свою осведомленность в отношении всех регионов, всех населенных пунктов страны. Подкрепляется эта осведомленность тем, что политик сам непосредственно ездил по этим регионам, городам, деревням, а не просто слышал об их проблемах от кого-то. Характерной чертой Г. Зюганова является интерес к сельским регионам. Довольно объемно в речи политика представлено зарубежье: Запад, Восток, Латинская Америка, Африка, СНГ. Виртуальное пространство является для Г. Зюганова также важным. Несмотря на всю консервативность, свойственную пожилым людям, видно, что Г. Зюганов осваивает возможности Интернета.

Группа Время также достаточно объемна, и преобладает в ней настоящее время, хотя большую роль играет и прошлое, в частности, обращения к советскому периоду российской истории. Ритм времени Г. Зюганова малодифференцированный, неспешный, он представлен такими словами, как века, столетие, годы.

Люди представлены в картине мира Г. Зюганова многоаспектно: есть и абстрактные слова, называющие человека или группу лиц, и слова, обозначающие представителей российской власти; люди называются по сфере их занятости, национальной принадлежности, родственным связям, политико-идеологической принадлежности и мн. др.

Центральной характеристикой человека является его профессиональная отнесенность (что вполне органично для коммунистической идеологии, считающей труд главной добродетелью). Большую роль играют и семейные ценности, причем семья не исчерпывается родителями и детьми.

Личные имена представляют известных в самых разных областях людей. Из представителей российской власти дореволюционного периода Г. Зюганов называет только Петра I, зато упоминаются почти все руководители Советского государства. Из современности в речи Г. Зюганова наиболее часто встречается имя Миронова, т.к. он расценивается как основная угроза партии, поскольку может «увести» часть электората КПРФ.

Г. Зюганов подкрепляет свою аргументацию постоянной ссылкой на разработанные КПРФ Планы и проекты. Очень часто использует он и слово МОЧЬ (могу, можем), подчеркивающее возможность его партии реализовать все задуманные планы.

Социально-экономическая сфера представляет собой самую объемную группу слов в проанализированном материале. Г. Зюганов сосредоточивает свою критику на состоянии социально-экономической сферы, что актуально для большинства граждан России. Политик показывает большую осведомленность в социально-экономических вопросах, т.е. активно позиционирует себя как профессионала, разбирающего в сложных вопросах экономической деятельности.

Такая экономическая компетентность становится основой для правомерности критических суждений о состоянии и реформах социальной сферы. Наиболее объемная часть критических высказываний и рекомендаций посвящена Науке и образованию, реформам ЖКХ и положению дел в здравоохранении. Критика социально-экономической сферы в политической сфере становится выражением резко оппозиционных настроений. Отсюда появляются группы слов, связанных с Оппозиционностью.

Стилистические средства, которые использует Г. Зюганов в своей речи, выдают в нем явную установку (сознательную или неосознанную) на «простой народ», т.е. большинство, поэтому он пытается быть максимально понятным. Разговор о нуждах людей и выражение своего отношения к происходящему политик предпочитает вести, пользуясь просторечным языком. Одной из очевидных возможных причин подобной речевой стратегии является риторическая традиция советских времен, перенятая Г. Зюгановым как образец. С этим связано то, что основная часть образных средств и речевых приемов Г. Зюганова не выходит за рамки языковых штампов, принятых в советское время.

Но подобного рода установка на простоту уже не просто дань советской риторике, она выдает предпочтительное соотношение между говорящим и аудиторией в коммуникативном пространстве Г. Зюганова – такое же, как между учителем и обучаемыми. Сам политик как субъект речи предельно корректен в отношении к своему собеседнику, уважителен, однако, в целом, для него характерна позиция поучения, разъяснения, позиция не предполагающая от аудитории интеллектуального поиска.

В речевом пространстве, формируемом Г. Зюгановым, действует следующая аргументационная логика: Я, субъект речи, в деталях ознакомлен с ситуацией, со всеми сопутствующими обстоятельствами; Я излагаю эти факты Собеседнику; мое знание фактов помогает мне их анализировать и делать выводы; Я излагаю выводы собеседнику; для Собеседника факты и мои выводы – однопорядковая информация; Собеседник принимает к сведению всю информацию, которую Я ему подробно и грамотно излагаю. Такая коммуникативная модель, возможно, парадоксальным образом, соединяет в себе и доверие и недоверие к собеседнику, и активность и пассивность его как слушателя, он ценен как будущий союзник, но максимально нейтрализуется как критик.

Подобная коммуникативная стратегия обусловливает способы аргументации, которые использует Г. Зюганов. Ведущей, конечно, оказывается эмпирическая аргументация, обращение к опыту – своему, однопартийцев и слушателей, обилие фактов, имен, цифр. Очень активно используется также аргумент «к здравому смыслу», с помощью которого утверждается правильность самого хода рассуждений политика и, соответственно, увеличение степени доверия ко всем его выводам. Но очевидно, что некоторые выводы, сделанные Г. Зюгановым, на основе сопоставления фактов и с помощью здравого смысла, имеют альтернативу (а то и несколько), однако, политик риторически делает вид, что второго вывода не может быть.

Таким образом, образно-стилистические средства, характерные для речевого пространства Г. Зюганова, а также предпочитаемые им способы построения аргументов указывают на него как на политика-ментора, не воспринимающего индивидуальный поиск и экспериментаторскую деятельность как конструктивные компоненты общественной жизни, и политика-консерватора, который сам не склонен экспериментировать. Но с другой стороны, он демонстрирует богатый политический и житейский опыт, высокую степень заинтересованности в жизни конкретных обыкновенных людей, в обретении ими определенных благ.

Исследование выполнено по заказу BBCRussian.com для проекта о выборах в России, который будет опубликован на сайте Русской службы Би-би-си во второй половине ноября.

Константин Белоусов, Наталья Зелянская

Исследовательский центр компании E-generator.ru

Список материалов, создания имиджевого портрета Г. Зюганова:

РИА Новости: Интервью с Геннадием Зюгановым, лидером КПРФ, 06.09.2007 г.

«Новый Регион»: Интервью: Геннадий Зюганов: «Лучше Красный, чем Голубой!», 24.05.2007 г.

ИА РЕГНУМ: Без взаимодействия с Россией у соседних стран нет суверенной пер-спективы: интервью Геннадия Зюганова, 15.09.2007 г.

«Новая газета»: Интервью: Геннадий Зюганов: «Мы ведем себя более достойно, чем европейские леваки», 19.04.2007 г.

«Эхо Москвы»: Есть такая партия, 15.10.2007 г.

«Эхо Москвы»: Особое мнение , 27.07.2007 г.

«Эхо Москвы»: Разворот, 27.02.2007 г.

«Эхо Москвы»: Разворот, 12.03.2007 г.

«Эхо Москвы»: Разворот, 11.04.2007 г. РБК: Интернет-пресс-конференция Г.А. Зюганова, 07.10.2007 г.